(при заполнении формы
login — Ваш полный почтовый адрес)
•••
•••
•••
•••
Российский институт культурологии занимает одно из старейших гражданских зданий Москвы, расположенное на Берсеневской набережной. Этот дом, известный как палаты думного дьяка Аверкия Кириллова, является уникальным памятником XVI–XVIII вв., а его архитектурная история тесно переплетается с историей российской. В непосредственной близости от палат находится еще несколько интересных памятников московской архитектуры — Троицкая церковь, более широко известная по одному из своих приделов как храм Николы на Берсеневке, и городская усадьба Смирновых, от которой в настоящее время сохранился «жилой дом с палатами».
Сегодня благодаря этим зданиям здесь сохранилась необычная для современной Москвы архитектурно-пространственная среда XVII–XVIII вв.
Самым сложным и интересным памятником Берсеневской набережной являются наши палаты, история которых полна загадок. Сохранившиеся свидетельства об усадьбе, доме и их владельцах до середины XIX в. весьма отрывочны, а поэтому многие предположения историков гипотетичны, зачастую ссылаются на московскую молву и воспроизводят откровенные домыслы. Достаточно спорными являются и результаты исследований, проводившихся в ходе реставрационных работ, а предложенные реконструкции имеют творческий характер. В массовом сознании палаты Аверкия Кириллова окружены ореолом тайны, связаны с царской резиденцией —
м
осковским Кремлем — незримыми (подземными) нитями секретных ходов и отношений.
Более или менее достоверная история палат Аверкия Кириллова возникает из фрагментарных и разнородных исторических свидетельств. Ее уточнение требует новых археологических, архитектурных, архивных и иных изысканий, словом — применения современных методов комплексного, всестороннего исследования прошлого, материальные остатки и свидетельства которого продолжают исчезать на наших глазах даже в таких «заповедных» частях исторической Москвы, как Берсеневская набережная.
Берсеневская набережная Москвы-реки
н
абережная, на которую в настоящее время обращен главный, северный фасад палат Аверкия Кириллова и благоустройство которой началось в конце 1730-х гг., сохранила одно из древних названий Замоскворечья.
д
остаточно единодушно исследователи связывают его с древнерусским словом «берсень» — крыжовник. Далее обычно предлагается несколько версий…
Одно из исторических названий этой части Москвы — Сады или Верхние Садовники — объясняют тем, что в самом конце XV в., после страшного пожара 1493 г., начавшегося в Замоскворечье и перекинувшегося затем на Кремль, Иван III повелел снести все постройки, находившиеся напротив Кремля на правом берегу Москвы-реки, и на их месте разбить сады. Некоторые авторы при этом добавляют, что сады были крыжовенные, что и объясняет местное название.
Иная версия связана с прозвищем думного дворянина Ивана Никитича Беклемишева — Берсень. Известно, что с XV по начало XVIII в. у Большого Каменного моста, который соединял улицу Ленивку с правым берегом Москвы-реки, находилась «Берсенева решетка», или решетчатые ворота из тех, что были установлены по всей Москве по приказанию Великого князя Ивана III для охраны «от огня и всякого воровства [разбоя]». Предполагается, что в начале XVI в. Иван Никитич был назначен наблюдать за этим участком города, и «решетка» сохранила его прозвище.
Владельцы усадьбы: легенды и исторические реалии
Старые московские предания, а вслед за ними и многие историки, писавшие о палатах, называют Ивана Никитича Берсень-Беклемишева (?–1525) одним из первых владельцев участка, на котором позднее были сооружены палаты, хотя документального подтверждения этому не найдено. Достоверно известно, что в середине XVI в. земля эта уже входила в состав Стрелецкой слободы.
Без всяких исторических оснований владельцем усадьбы также называют знаменитого опричника Малюту Скуратова или думного дворянина Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского (?–1573), имя которого связано с общеизвестными зверствами правления Ивана Грозного. Легенда эта, приписывающая Малюте Скуратову еще и строительство подземного хода на другой берег Москвы-реки и даже в Кремль, объясняется, возможно, тем, что напротив палат, на Ленивке располагалось владение, принадлежавшее Скуратовым.
Не вызывает сомнений только тот факт, что в XV–XVI вв. на этой территории находился жилой дом, который, предположительно, был деревянным на каменном подклете: белый камень, датированный реставраторами XV в., до сих пор сохранился в толще стен северо-восточной части здания. Вполне вероятно и то, что камень могли использовать вторично, что характерно для строительной практики того времени; возможно также, что это остатки могильных плит, которые могли быть использованы при строительстве. Вообще возведение на этом месте здания, полностью выстроенного из камня (кирпича), ранее XVII в. представляется большинству исследователей маловероятным: местность здесь была низменной, болотистой, и при существовавшем уровне строительной техники, а также до проведения ирригационных работ это было проблематично.
Аверкий Кириллов — думный человек
Первыми документально засвидетельствованными владельцами усадьбы были три сына Стефана (Степана) Кириллова, из которых Аверкий Стефанович (1622–1682) стал, по-видимому, ее полновластным хозяином в 1650-е гг. Он был очень состоятельным «московским гостем» [купцом], владельцем многочисленных лавок в Москве и других городах, соляных варниц в Соли Камской, а также земель с крестьянами. Царь Алексей Михайлович привлек его к государственной службе и пожаловал высоким чином думного дьяка. В 1677–1682 гг. Кириллов возглавлял приказы Большой казны, Большого прихода, Казенный приказ и приказ Большого дворца, определяя во многом финансовую, торговую и промышленную политику государства.
Аверкий Кириллов был близок Нарышкиным — родственникам царицы Натальи Кирилловны, матери будущего Петра I. Во время стрелецкого бунта 1682 г. в поддержку царевны Софьи Аверкий Кириллов как член противной партии Нарышкиных был жестоко убит в Кремле, а на Красной площади были поставлены стрельцами памятные столбы, на которых «вины» его были записаны следующим образом: «великие взятки имал и налогу всякую и неправду чинил... Правя Большого прихода приказом, вымысля из сего, накладывал на соль и на всякие съестные харчи пошлины гораздо тяжелые…».
Строительство палат при Аверкии
к
ириллове
В «Строельной книге церковных земель» за 1657 г. находится следующая запись, относящаяся к усадьбе Кирилловых: «А на том огороде ево, подле ево Аверкиева двора, построена ево Аверкиева палата вновь, и от церковной земли до той ево палаты пять сажен [около 10 м]». В это же время современный облик стали приобретать и соседствовавшие с усадебным домом постройки: практически одновременно на средства Аверкия Стефановича было начато строительство (перестройка?) приходской каменной церкви, главный престол которой был освящен во имя Живоначальной Троицы.
в
XVI–XVII вв. главный дом усадьбы обычно располагался внутри двора, а главный вход в него, как правило, был обращен во двор и имел декоративное оформление. Перестройки жилых домов зачастую носили весьма хаотичный характер: дома приспосабливались под новые потребности и нужды владельцев, обрастали крыльцами и пристройками, на каменном основании (на сводах нижних уровней) устраивались гульбища и возводились деревянные помещения, которые могли также пристраиваться к основательным, кирпичным.
Видимо, таким же образом перестраивались в 1656–1657 гг. и палаты Аверкия Кириллова: над кирпичным подклетом (низким первым этажом, который теперь, благодаря культурным наслоениям, похож на полуподвальное помещение) возвели два кирпичных же этажа. Помещения верхнего уровня могли быть частично деревянными; все каменные помещения были сводчатыми; в северо-западном углу дома находилась внутристенная каменная лестница, соединившая подклет с верхними этажами. В результате этих строительных работ сформировались основные объемы существующего сегодня здания.
Дом получил богатое декоративное оформление: восточный и южный фасады и сегодня украшают белокаменные наличники разных типов, лопатки, сложный венчающий карниз. Во время реставрационных работ на южном, обращенном во двор фасаде были обнаружены фрагменты росписей. В самом здании, на втором этаже в центре свода парадного зала был установлен резной белокаменный «замок», или, как его часто называют, «закладной камень». Это плита круглой формы с изображением голгофского креста (отчего помещение получило название Крестовой палаты), расположенного в центре круговой надписи.
э
та необычная деталь интерьера палат достаточно широко известна, однако содержание надпись до сих пор вызывает вопросы. Приведем ее текст по версии А.В.Святославского: «Написан сей святый и животворящий крест в лета 7165 [1657] году, того же лета и полата сия посправлена». Здесь можно отметить, что голгофский крест получает широкое распространение в России со второй половины
XVII
в. и в связи с реформой патриарха Никона (1653–1658 гг.), а также и то, что новая Крестовая палата обращена в сторону находящегося поблизости приходского храма.
Кирилловы — вкладчики церкви Николы на Берсеневке
О существовании особых взаимоотношений между владельцами палат и соседним приходским храмом сохранилось достаточно много исторических свидетельств. Например, известно, что землю, принадлежавшую братьям, Аверкий Кириллов пожертвовал кладбищу, располагавшемуся при церкви Николы на Берсеневке и граничившему с его усадьбой.
Первое документальное упоминание о церкви «Великий чудотворец Никола за Берсеневою решеткой» относится к 1625 г. Крупнейший вклад в строительство нового каменного храма (1656-57 гг.) был сделан Аверкием Кирилловым, и вновь отстроенная церковь архитектурно и декоративно была выдержана в едином стиле с его палатами. Поскольку в декоре церкви встречаются изображения двуглавых орлов, многие исследователи предполагают, что деньги вкладывал так же и царь Алексей Михайлович. Аверкий Кириллов также пожертвовал церкви золотой напрестольный крест работы мастеров Серебряной палаты Московского Кремля, осыпанный драгоценными камнями; шитые золотом и серебром пелены; венчальные венцы; Евангелия и иконы с драгоценными окладами и пр.
Под северной папертью церкви находился семейный склеп Кирилловых, где рядом со своей женой был похоронен и сам Аверкий. В первой половине XX в. еще сохранялись две плиты с надписями: «Лета от начала мира 7190 [1682] октября в 13 день на память святых мученик Карпа и Понилы, преставися раба Божия думного дьяка Аверкия Стефановича Кириллова жена его Евфимия Евлампиевна, поживе от рождения 60 лет» и «Во славе и хвале Отца и Сына и Святого Духа раб Божий думный дьяк Аверкий Стефанович Кириллов от рождения своего поживе 60 лет и от начала мира лета 7190 мая в 16 день мученически скончался, на память преподобного отца нашего Феодора Освященного».
Сын Аверкия Кириллова Яков, как и отец, стал думным дьяком. Видимо, при нем (1690-е гг.?) с восточной стороны к палатам было пристроено сохранившееся и сегодня «красное крыльцо» с кувшинообразными столбами и гульбищем (короткой крытой галереей, ведшей ко входу в дом, непосредственно в Крестовую палату). Так восточный фасад дома, обращенный к церкви, стал еще более нарядным. Исследователи-реставраторы неоднократно высказывали предположение о том, что был возведен и несохранившийся до настоящего времени каменный, на двух или трех арках переход от дома к церкви, однако бесспорных доказательств этого пока не обнаружено.
За год до своей смерти (1693) Яков Аверкиевич принял постриг в Донском монастыре, а дом перешел к его вдове Ирине. Она также была жертвовательницей церкви Николы на Берсеневке: в середине 1690-х гг. на ее средства была возведена колокольня, представлявшая собой двухъярусный восьмерик на четверике. (Сегодня нижний ярус колокольни с аркой ворот сохранился в объеме так называемого «Набережного корпуса».) Ирина, по новому мужу Курбатова, также пожертвовала 200-пудовый колокол с памятной надписью «по муже своем Иакове Аверкиевиче и по родителям ево Аверкие убиенном и Евфимии и их сродниках, при сей церкви лежащих».
Фасад петровской эпохи
В Переписных книгах на 1737 г. палаты упоминаются как владение Петра Васильевича Курбатова (1672–1747), асессора Иностранной коллегии, который, как считается, был женат на вдове Якова Кириллова. Предположение о том, что П.В.Курбатов уже в конце XVII — начале XVIII в. был обитателем палат, представляется очень соблазнительным: Курбатов относился к числу известных дипломатов эпохи Петра I и был непосредственно знаком с европейской культурой своего времени.
в
1698–1702 гг. он находился в составе знаменитого голландского посольства, много путешествовал по Западной Европе, исполняя дипломатические поручения, а в 1708 г. стал секретарем
п
осольской канцелярии. Его сын Петр Петрович Курбатов (1710/11–1786) также находился на дипломатической службе и получил чин действительного статского советника; он был известен и как литератор, переводчик «Велисария» Ж.-Ф.Мармонтеля (1769).
В правление Петра Великого российские города стали обретать элементы европейского оформления, и в Москве именно палаты Аверкия Кириллова стали одной из первых гражданских построек, переделанных в европейском стиле.
«Европеизация» облика палат преобразила северный фасад здания, выходящий на Москву-реку. По центру фасада был возведен крупный входной ризалит с эффектной надстройкой четвертого этажа. С запада также появился ризалит, который, вместе с выступающим объемом "красного крыльца", образовал симметричную композицию фасада, характерную для европейского барокко. Новый вход в дом был оформлен массивной, но изящной аркой с кронштейнами; входной и западный ризалиты украшены белокаменным декором уже в европейском стиле.
Волюты, резные гирлянды из цветов и фруктов, барочные наличники из белого камня с раковинами во фронтонах, картуш, сложный, богатый декор четвертого этажа и сегодня придают палатам необыкновенное изящество. В результате возникло уникальное здание, аналогов которому в отечественной светской архитектуре не существует. Новое архитектурное оформление северного фасада
вызывает в памяти образы европейского барокко.
Однако история этого преображения загадочна:
ни архитектор, ни дата нового строительства не известны.
История дома в середине XVIII в. известна не полностью. Обычно упоминается, что с конца 1730-х гг. усадьба меняет своих владельцев, которые, предположительно, сдают дом под размещение казенных учреждений. Так, на плане Д.В.Ухтомского (1755) она отображена как владение А.Зиновьева. Видимо, во второй половине XVIII в. усадьба все же отошла в казну, в 1806 г. здание было отремонтировано под руководством архитектора А.Назарова, после чего в палатах разместилась курьерская команда, и дом стал известен в Москве как «Курьерский». Во время пожара 1812 г. Замоскворечье было выжжено: сгорели все деревянные постройки, обгорела Никольская церковь, выгорели ее трапезная и пределы, сильно пострадала колокольня… Однако здание палат в пожаре не пострадало и пришло в аварийное состояние лишь к 60-м гг. XIX в.
Дом Московского Археологического общества
От слома по ветхости палаты были спасены Московским Археологическим обществом (МАО), которому по его просьбе здание и было передано в 1868 г. Общество было создано в 1864 г. графом Алексеем Сергеевичем и его женой графиней Прасковьей Сергеевной Уваровыми. Цель общества состояла в изучении и сохранении памятников русской старины, в том числе и от «от искажения починками, пристройками и перестройками». Члены МАО не только изучали, но и пропагандировали отечественное культурное наследие; они
ввели в научный оборот сведения о многих сотнях памятников и содействовали изменению общественного отношения к наследию в целом.
Деятельность общества не ограничивалась Москвой, где его члены проводили общественную экспертизу градостроительных проектов для исторической части города: по всей стране были спасены десятки памятники архитектуры, включая и такие шедевры русского зодчества как белокаменная церковь Покрова на Нерли, деревянная церковь Лазаря Муромского (сейчас находится в Кижах), Успенский собор на
г
ородке в Звенигороде, Белые палаты Ростовского кремля и стены кремля Коломенского. Первым же из спасенных памятников стали палаты Аверкия Кириллова.
Вслед за историческими изысканиями в 1870 и 1884 гг. под руководством архитекторов А.Попова и Н.Никитина были проведены реставрационные работы с росписью интерьеров; расписанная, украшенная стилизованной мебелью Крестовая палата стала местом заседаний Общества. В 1909 г. для изучения и сохранения памятников московской архитектуры стали формироваться коллекции музея «Старая Москва», которые хранились в Палатах. (Позднее это собрание перешло в Исторический музей, одним из инициаторов создания которого в свое время был гр. Уваров.) В июне 1923 г. по распоряжению Народного комиссариата внутренних дел Московское Археологическое общество было закрыто.
Советское строительство: старое, новое и коммунальное
С декабря 1924 г. первый этаж палат был занят Институтом по изучению языков и этнических культур восточных народов СССР, а в 1925 г. в здании расположились и Центральные реставрационные мастерские под руководством И.Э.Грабаря. Однако очень скоро в квартале, сохранявшем древнюю архитектурную среду, начались радикальные преобразования.
В 1928–1931 гг. на месте старинного Винно-соляного двора был возведен
д
ом правительства (по проекту архитектора Б.М. Иофана), по роману Ю.В.Трифонова получивший именование «Дома на набережной». Соответственно в палатах устроили общежитие для строителей (1929), Никольскую церковь закрыли (1930) и передали под реставрационные мастерские, которые, в свою очередь, были закрыты в 1932 г. После ликвидации реставрационных мастерских в палатах устроили квартиры для сотрудников управления «Дома на набережной», просуществовавшие здесь до конца 1950-х гг.
В июне 1941 г., перед самым началом войны в здание палат переехал Методический кабинет Научно-
исследовательского института краеведческой и музейной работы. Летом того же года в условиях начавшейся войны в Никольской церкви и трапезной было устроено объединенное «Госхранилище № 2» для фондов крупнейших столичных музеев. Упакованные в сотни ящиков, здесь хранились коллекции Исторического музея, Музея Революции, Музея народов СССР и Биологического музея. Наиболее ценные музейные реликвии были замурованы в церковных подвалах. Сохранились письменные свидетельства того, как усилиями сотрудников Института сами палаты были спасены от пожара в результате попадания зажигательной бомбы.
Ре-конструкция, реставрация, жизнь…
Уже почти полтора столетия, начиная с 1860-х гг. исследователи и архитекторы не оставляют надежды восстановить историю и облик уникального памятника, прошлая «живая жизнь» которого сопротивляется ре-конструкциям. Однако именно «романтический национализм»
XIX
века и особенно тяжелейшие культурные утраты Великой
о
течественной войны показали всем (не только специалистам, но и политикам) ценность наследия и необходимость его сохранения и восстановления. Уже в 1942–1943 гг. были проведены обмеры палат, а в 1946 — и Никольской церкви, помещение которой все еще занимали фонды московских музеев. В конце 1947 г. здание палат было передано Научно-исследовательскому институту краеведческой и музейной работы, который, однако, еще около десяти лет делил его с общежитием.
Тем не менее, в 1953–1959 гг. в Палатах были проведены реставрационные работы, руководила которыми Г.В.Алферова — признанный специалист в своей области. Описывая позднее состояние памятника, она отметила урон, нанесенный жильцами (которые «вырубили древние связи, растесали окна, пробили в стенах новые двери»), а также плачевное состояние белокаменного декора северной пристройки XVIII в. Работы в этих условиях велись медленно, и, к сожалению, были прерваны из-за структурной реорганизации реставрационного дела Москвы. Работы завершились в спешном порядке (1960–1963 гг.), необходимые исследования и фиксации больше не проводились, зато, видимо, были допущены искажения…
Сегодня здание палат Аверкия Кириллова является памятником истории и культуры федерального значения. Здесь располагается Российский институт культурологии, сотрудники которого продолжают исследовать памятник. Помимо всего прочего к этому обязывает и сама история дома, еще раз принявшего под свои своды людей, чьи профессиональные интересы связаны с культурой, историей, памятью. Эта традиция была восстановлена почти через 100 лет, в начале 1960-х гг., что можно рассматривать как своего рода преемственность в сфере материального и «нематериального» наследия.
О палатах можно прочесть:
Алферова Г.В.
Исследование и реставрация палат Аверкия Кириллова
: (работы, проведенные в 1954-1964 гг.) // Из истории реставрации памятников культуры. М., 1974. С. 135-150.
// Древности : тр. Имп. Моск. Археол. о-ва. М., 1868. Т. 1. С. 267-270.
Коробко М.Ю. Еще раз об истории палат Аверкия Кириллова
// Вопросы охраны и использования памятников истории и культуры. М., 1994. С. 264-266.
Мартынов А.А. Надгробная летопись Москвы
// Рус. архив. 1895. № 6. С. 237.
Памятники архитектуры Москвы. Замоскворечье.
М., 1994. С. 83-85.
Потапов А.А. Очерки древней русской гражданской архитектуры
// Древности : тр. Имп. Моск. Археол. о-ва. М., 1901. Т. 19, вып. 2. С. 24-27.
Разов Д.В. Ансамбль палат Аверкия Кириллова
// Архитектурные памятники Москвы XV–XVII вв. : новые исследования. М., 1947. С. 76-100.
Румянцев В. Дом
м
осковского Археологического общества на Берсеневке
// Древности : тр. Имп. Моск. Археол. о-ва. М., 1885. Т. 5, вып. 1. С. 32-40.
Святославский А.В. Белокаменный крест с надписью в интерьере палат Аверкия Кириллова
// Ставрографический сборник. Кн. 3. Крест как личная святыня. М., 2005. С. 429-443.
Фролов А.И. Палаты Аверкия Кириллова: забытые страницы истории
// Вопросы охраны и использования памятников истории и культуры. М., 1992. С. 200-219.
Успенский А.И. Церковь Св. Николая Чудотворца на Берсеневке.
М., 1906.
|
|
|
|
Россия, 119072 Москва, Берсеневская наб. д. 18-20-22, стр. 3
Тел.: +7 (495) 959 09 08, факс: +7 (495) 959 10 17. Эл. почта:
riku@dol.ru
|
|
|
